Я родилась в городе Атырау, где достаточно сделать шаг по мосту и переместиться из Азии в Европу. Жила в Советском Союзе и хватило одного декабрьского рассвета, чтобы проснуться в Республике Казахстан. По щелчку секундной стрелки из жителя двадцатого столетия я превратилась в человека Поколения Х, видевшего эру без Интернета. А Ковид-19 вынудил меня балансировать между «офлайн» и «онлайн».

Существуя на стыке континентов и эпох, культур и понятий, я часто испытываю тревогу, не в состоянии почувствовать себя полноценным членом того или иного сообщества:

– Казашка по национальности, но пишущая и мыслящая на русском языке;

– Программист по профессии, но прозаик и драматург по призванию;

– Женщина с восточным воспитанием, но европейским образованием.

Я смотрю казахское кино, и сюжеты порой будто срисованы с иностранных фильмов. Даже звуки кюя из первых кадров, напитанные шелестом сухой травы и гулом ветра, кажутся чужеродными. Читаю современных казахстанских авторов и иногда непросто прочувствовать, кто герой по национальности и в какой стране родился. Имена персонажей стали интернациональными, события, которые с ними случаются, могут произойти в любой точке мира, и стоит только поменять имя герою и место действия, как теряется впечатление уникальности произведения.

Невольно задаешься вопросом как, к примеру, у американского писателя Халеда Хоссейни, покинувшего Афганистан еще ребенком, получилось сохранить национальную идентичность и наполнить ею свои книги. И почему авторам, живущим в Казахстане, так сложно сделать казахстанских героев узнаваемыми, а родные степи не похожими на прерии Эрнеста Сетона–Томпсона?

Свои рассказы и пьесы я пишу на русском языке, тем самым сразу отсекая казахоязычных читателей, которых более шестидесяти процентов в стране. Не пишу на родном языке, а современных казахстанских авторов редко переводят с русского языка на казахский, и это автоматически вычеркивает меня из казахских авторов. Но и русским автором себя не считаю. Чтобы стать русским писателем, наверное, надо родиться и жить в России, как Лев Толстой в Ясной Поляне, проникнуться всей душой русским: светлой зеленью заливных лугов, земляникой, нанизанной на стебелёк травы, скрипучим деревянным мостиком, перекинутым через речку.

В наше время быть казахстанским автором для меня - это быть ограниченным: в аудитории, которая тебя читает; в тематике, так как всегда есть страх, что произведение окажется местечковым и пройдет мимо читателей из других стран; в свободе слова из-за этнической принадлежности и феномена «Уят» [1]. 

Как найти баланс в творчестве и жизни? Как писать о событиях в Казахстане и судьбах казахстанцев, так чтобы сохранить нечто такое, чего нет в других культурах и ни за что не придумать? Как понять, кто ты – казахстанский, казахский или русский писатель?

Наверное, для себя я давно решила, что я – казахстанский автор. Теперь выбор остается за читателем.

[1] Уят — стыд